ЧАСТЬ 1 «Отрывки из писем Ингару».

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта история началась год назад, когда в разговоре со знакомым (ролевиком- толкиенистом) мне просто захотелось пошутить... К тому времени пива в нас уже бултыхалось достаточно, что обеспечило нужный кураж, некоторое представление о предмете имелось, а желание загрузить собеседника во мне присутствует всегда... Как Вы сказали? Толкиен? Почему бы и нет? Всё, наверное, так и осталось бы на уровне невинной шутки, но на следующее утро захотелось мне проверить некоторые тезисы, выдававшиеся накануне в алкогольном дурмане... И на кой чёрт понесло меня на эту галеру! Пришлось шутить несколько дольше, чем расчитывал... И, честно говоря, я не жалею о времени, потраченном на совершенно бредовую и поэтому безумно интересную работу - на доказательство того, что невозможно доказать... Так родились "Письма Ингару".

Не стану углубляться в историю до А.С.Пушкина, Н.Гоголя, А.Н.Толстого и М.Булгакова. Благо насчет их произведений никто и не спорит - классика есть классика, хоть horror, хоть фэнтэзи. Попробуйте доказать мне, что "Портрет" и "Вий" - не хоррор, а "Ночь перед Рождеством" и "Пропавшая грамота" - не фэнтези. Ха-ха!

Посмотрим на историю современной советской фантастики, которая, как обычно принято считать, началась с публикации в 1957 году ефремовской "Туманности Андромеды". Первая советская утопия с приключениями была написана в ответ на - только не смейтесь! - "Звездных королей" Эдмунда Гамильтона. Гамильтон - яркая звезда "космической оперы", совершенно особого жанра, среднего между НФ ("бластеры и звездолеты") и фэнтези ("мечи и колдовство") - так сказать, "мечи и звездолеты". Однако "строго научный фантаст" Ефремов воспринял "космическую оперу" всерьез. Более того, в ответ на юмористическую НФ-новеллу о первой встрече с инопланетянами Ефремов написал сверхсерьезное "Сердце Змеи", где бедному Мюррею Лейнстеру, "изобретателю" бластера, досталось на орехи. И до открытия НИИЧАВО советская фантастика была серьезна и "строго научна". Можно ли причислять "Понедельник начинается в субботу" к фэнтези - вопрос сложный. В принципе считается, что существует как жанр юмористическая фантастика, образцы которой можно найти у Лема, Шекли, Желязны, Гаррисона и прочих столпов и монстров, и "Понедельник" относится именно к этому жанру.

А.С.Пушкин

Готика! Это слово для половины наших современников напоминает не только о средневековье, об устремленных к небу острых шпилях древних соборов и стрельчатых бойницах замков, но и о таинственных детях потустороннего мира: вампирах, призраках, демонических тварях и проклятых бессмертных скитальцах. Готика нынче вновь вошла в моду - она просачивается на вечеринки в образе неестестенно бледного подростка в черных шелковых одеяниях; готика проникает в кино, заманивая зрителя мистикой и ужасом спецэффектов; готика эхом проносится по фантастической литературе, порождая череду Темных Властителей, Черных ритуалов и Роковых проклятий. Она переросла узкие рамки литературного жанра и превратилась в стиль жизни.

Где же его истоки? Что пробудило готику в 21 веке и вновь сделало ее одним из самых эффектных стилей как в литературе, так и в дизайне? Чтобы ответить на эти вопросы, придется вернуться на несколько столетий назад, в те времена, когда соборы потянулись к облакам.

Я часто пытался понять, кем я являюсь - писателем, пишущим научную фантастику, которому снится, что он пишет фэнтези, или наоборот. Большинство моих научно-фантастических вещей содержат некоторые элементы фэнтези и наоборот. Я полагаю, это должно раздражать ревнителей обоих направлений, которые думают, что я порчу научно-фантастические рассказы включением необъяснимого, или я насилую чистоту фэнтези объяснением ее чудес.

Некоторая правда есть и в том, и в другом, так что единственное, что я могу сделать, так это попытаться рассказать, почему я так действую, что кажущаяся разнородность моих работ означает для меня и каким я вижу это значение для всей области в целом. Мое первое самостоятельное чтение в школе включало мифологию - в громадных количествах. Это было до тех пор, пока я не открыл для себя народные сказки, чудесные истории, фантастические путешествия. И это продолжалось довольно долго - до одиннадцати лет - пока я не прочитал свою первую научно-фантастическую историю.

Примечание: для того, чтобы понять, о чем, собственно говоря, я написал, необходимо прочесть "Рождение мага" Ника Перумова и весьма желательно остальные его книги, особенно "Гибель богов", также рекомендуется Лукьяненко "Ночной патруль" и "Осенние визиты", а также упоминаемые по тексту переводные книги.

Любая действительно художественная литература - это не описание пейзажей либо фактов, а взаимодействие характеров персонажей с психологической и философской точки зрения. Понятно, что фантастика в этом плане дает куда больше возможностей, поскольку позволяет помещать героев в ситуации, не существующие в реальном мире.

Собственно в жанре фэнтэзи существуют три основных направления, часто, впрочем, перемешивающиеся между собой. Первое из них - героическое фэнтэзи, или так называемые "романы меча и колдовства". Это самое старое направление и его первоисточниками я назвал бы греческие мифы. Признанные мастера героического фэнтэзи - писатели Роберт Говард и Майкл Муркок. Произведения и того и другого публиковались на русском языке и весьма популярны в России.

Говард, прежде всего: автор цикла о Конане Киммерийце, самой большой и известной саги героического фэнтэзи. Почти все герои этого направления очень похожи на Конана.

Работа над ролевой игрой по мотивам книги Сергея Лукьяненко и Ника Перумова «Не время для драконов» подходит к концу. Мы писали об этом проекте в рубрике «Игры будущего» (МФ № 38, октябрь 2006), и совсем скоро ждем его появления на свет. К грядущему выходу игры мы связались с Сергеем Лукьяненко и задали ему несколько вопросов — и об игре, и о книге.

Писала все это Elle (она же Елена Бычкова).

ЧАСТЬ I

Как мы выстраивали систему вампиризма в «Киндрэт».