Первая группа вопросов касается Вашего творчества, конкретных произведений, «писательской кухни» и т.д.
1. Как возник замысел рассказа «Нежилец»? Существовали ли какие-то личные мотивы?
ЛК: Мне приснился сон. Во сне ко мне пришел друг (не какой-то конкретный со знакомым именем, а просто какой-то очень хороший друг — во сне такая путаница бывает) и рассказал свою историю о том, что умер, и пришел попрощаться. Само ощущение было настолько пронзительным, что вскоре появился рассказ. Вообще мне часто снились сны интересные. Однажды вот снилось, что есть за городом такая будка, а в ней лестничный пролет с бесконечными этажами, спускаешься на этаж вниз — выходишь из будки во вчерашнем дне, поднимается вверх — в завтрашнем. И так до бесконечности. Когда-нибудь тоже напишу.

2. tevas: Есть ли в Ваших планах продолжить цикл о Хоме Бруте?
ЛК: О Хоме Бруте — нет конечно, это было временное имя. О Майоре Богдамире, вы имеете в виду? Думаю, что еще напишу пару пафосных героических саг и одну не смешную.

3. Ank: Повесть «Ухо» кончается на самом интересном месте. Будет ли продолжение? А ещё лучше — трилогия: «Ухо, горло, нос»?
ЛК: Так часто бывает: где у читателя самое интересное место началось, там у писателя оно давно кончилось. Я когда-то тоже обижался на авторов (например, на Стругацких), которые обрывали книгу на самом, как мне казалось, интересном месте. Потом, когда начал писать сам, понял, в чем дело: у автора была какая-то идея, тема, которую он постарался раскрыть, придумав специально под это дело сюжет, героев, декорации, «сучьи погремушки» и все прочее. А когда идея расписана и тема закрыта, автору больше «сучьи погремушки» не интересны. Хотя, возможно, читателя заинтересовали именно они.

4. Рассказ «Жлобы» напомнил мне рассказ Шекли «Планета по смете». Шекли Вас не вдохновлял? И вообще, какое теперь у Вас отношение к его творчеству? А то у некоторых лаборантов есть мнение, что Шекли и другие в нынешнее современное время совсем устарели и не читаются (у неменьшего количества абсолютно противоположное мнение).
ЛК: Шекли люблю с детства. А рассказ «Планета по смете» прочел случайно на даче в прошлом году, не помню, читал ли я его в детстве. Вообще же сам прием конечно придумал не я, и не Шекли, и не Дуглас Адамс, и даже не автор «Гулливера». Но что послужило темой именно для моего рассказа — мне кажется, догадаться не сложно, у меня в то время шел ремонт.

5. Ank: Как к Вам пришла идея рассказа «Ловушка для муравьёв»?
ЛК: Не помню, если честно. Давно было дело.

6. lus: «День академика Похеля» — это статья или художественная литература? (исторический факт или вымысел?) Написано здорово. Похоже на документальное произведение... Или я просто не уловила юмора?
ЛК: Ну, разумеется, это просто историческая выписка из Всемирной Британской энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Сами подумайте, ну какой мне смысл такое сочинять от фонаря? Кстати, фонарь также впервые изобрел академик Похель.

7. Рассказ «Мамма Сонним». На мой взгляд в нём некоторая неувязочка.

Капитан выжил и победил древнего демона, проявив к нему не добро, не злобу, не ненависть, а обыкновенную жалость. В таком случае почему погибли (превратились в игрушки) два первых спецназовца: Петеренко и Касаев? Разве спасение и защита маленькой девочки, не являлись фактом проявления той же жалости?

ЛК: Вот на такие вопросы я отвечать не люблю: нет зрелища более жалкого, чем автор, пытающийся растолковать смысл своего произведения. Если читатель что-то не понял — это вина автора, и оправдываться и растолковывать бессмысленно.
Что касается «Мамма Сонним» — мне не хотелось бы, чтобы читатели относились к этому рассказу как к детективному чтиву, логической апории или к чит-коду по успешному прохождению некого мистического квеста. Если бы задумка рассказа ограничивалась сюжетом «каким способом чувак удачно выкрутился а остальные погибли» — думаю, меня бы не заинтересовала работа над таким рассказом. Ну а если автор не сумел реализовать задумку — чего уж оправдываться.

С другой стороны, я не хочу упрекать читателей в невнимательности, но, грубо говоря, можно ли назвать «защитой маленькой девочки» выполнение приказа «Петеренко, вытяни информацию, не бей, но и не церемонься» (это цитата)? Не знаю. И вообще, что мы с вами знаем о чувствах, которые в душе испытывали отдельные герои к этому персонажу в разные моменты времени? Лично я — мало знаю.

Спасибо за разъяснения. Я рассказ-то воспринял как раз совсем по-другому (не прямо по сюжету). Потому и сомнения.

И с последним высказыванием соглашусь на все 100. У кого какие тараканы в голове и черти в душе водятся — никому не ведомо. А тем более — угадать к кому более предрасположено окажется потусторонее чудовище.

8. max: Вы знаете, что тема «Горшков и богов» уже была раскрыта Степаном Вартановым?

ЛК: Правда? Хорошая новость! У меня уже есть в коллекции две такие же:

Сергей Соболев: Прочитал намедни Ваш рассказ «Горшки и Боги». Я так понял, что это продолжение/перелицовка/переосмысление рассказа Брюса Стерлинга «Такламакан». Там тоже три китайских звездолета, спрятанных на Земле, причем в одном — экипаж уже вымер... Это совпадение или как?

Плазмоид: Люди, а помните, был такой молодогвардейский писатель Борис Лапин? Так вот, я думаю, у него теперь есть все основания подать в суд на Л.Каганова, презренного плагиатчика. Вот рассказ Леонида «Горшки и Боги», а вот — «Первая звездная» (1973) Бориса Федоровича Лапина. Совпадает, братцы!

Как они там все будут разбираться — ума не приложу. Лично я никого из них не читал.

9. В чём отличие двух версий рассказа «Перед рассветом»? И которая версия (жёсткая или мягкая) в АСТовском сборнике «Коммутация» (в отличие от причёсанного «Масло» в другом сборнике)?

ЛК: Жесткая версия — она с матом. И в данном случае, я уверен, мат здесь незаменим — это образ героя, настроение. Рассказ-то жесткий, таким и задумывался. Заменить мат на что-то сложно, чтобы не ничего не потерять. Но и печатать в таком виде нельзя, понятно. В сборнике «Коммутация» я заменил, но неудачно. Для сборника «Эпос хищника» — снова переработал текст, и там уже стало все хорошо. «Так вот, входит майор Лухой. А мы смотрим — тоже пьяный в шопунах. Разинул бальник, мы думали — здец.» То есть, была проведена работа. Если теряется что-то по сравнению с оригиналом — то незначительно. Например, когда я подготовил «цензурную» версию «Масла», то она мне самому понравилась больше, и на сайте я выложил именно ее. Хотя читатели жалуются. Вообще читателям не угодишь: встретили в рассказе матерное слово — жалуются, увидели рассказ в печати без него — снова жалуются... Мне кажется, автору надо все-таки на свой вкус полагаться.

10. tevas: С чем связан тот факт, что рассказы Вы пишете чаще чем романы? И вообще, может на романах Вы поставили крест?

ЛК: Мне рассказ написать проще. Во-первых, его по времени писать быстрее, и можно сохранить интерес и эмоции, которых в момент написания огромный запал. Точнее даже не эмоции, а — настроение момента. А когда полгода день за днем пишешь роман — эмоции выгорают, настроения и интересы меняются, хочется уже бросить и о чем-то другом писать — в другом стиле, с другими героями и настроением. Но это у всех по-разному. Лично мне короткая форма ближе. Хотя в последнее время я тоже стал за собой замечать, что короткого рассказа мне не хватает чтобы представить героев и как следует развернуть повествование.

11. max: Спасибо за «Дай Бог каждому». Особенно за повесть «Там, где нет ветра». Как Вы отнеслись к тому, что в этой книге та же анотация, что и в «Эпосе хищника», и совершенно не отражает сути сборника?

ЛК: Спасибо за отзыв! Что касается аннотации, обложки, серийного оформления — здесь в общем-то от автора мало что зависит. И вовсе не потому, что от него что-то там скрывают или делают за его спиной, просто это огромная издательская машина со множеством шестеренок, и чтобы быть все время в курсе, в какой части механизма находится твоя рукопись, и пытаться еще как-то влиять на процесс, надо наверно поселиться в издательстве и жить там на коврике пару месяцев. Я и так довольно внимательно отношусь к процессу — обсуждаю все корректорские правки, привожу своих художников. Но в остальном — вышла книга, и слава богу. Текст мой, а за остальное не отвечаю. Аннотация конечно смешная — у Сергея великолепное чувство юмора, он умеет очень тонко шутить, так, что даже не все понимают стеба, хотя чувствуют, что тут определенно что-то не так...

12. Вы пишете на заказ? И есть ли отличия? Труднее сочинять в таком случае? «Не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать...»

ЛК: По большому счету, все, что пишет человек, он пишет на заказ. Только в каких-то случаях заказчиком выступает он сам: сам себе ставит задачу, сам себе предъявляет требования, сам принимает работу и возмущенно возвращает себе на переделку. Проблема в том, что такого заказчика обмануть невозможно, и схалтурить «авось не заметит» не удастся. С ним я и привык работать. Если пишу на какой-то внешний заказ — то это заказ типа «а не напишешь ли ты нам для журнала какую-нибудь там повесть, у нас тема номера — колонизация Луны». Правда бывает еще такая разновидность заказа, когда заказчик приносит свой материал и чертежи, и требует сшить для него вещь. Но с такими заказами я не работаю ни за какие деньги: эта работа мне не интересна, и я, слава богу, не настолько нуждаюсь, чтобы браться за нее.

13. tevas: В «шкуре» какого из своих героев, Вы бы меньше/больше всего хотели оказаться?
ЛК: Честно говоря, когда пишешь — оказываешься в шкуре каждого героя. Так что могу сказать, что в шкуре каждого своего героя я провел от нескольких часов до нескольких месяцев. Шкуры эти не всегда приятны, потому что писать о совсем положительных героях не интересно. Какая из шкур была менее приятная — не помню, был в то время крепко занят работой.

14. Принимали ли Вы участие в литературных мистификациях? И печатались ли под псевдонимами (участие в сетевых конкурсах не считается)?
ЛК: Псевдонимы я не люблю — не вижу в них смысла. Первая моя книга (боевик) вышла под псевдонимом издательства, за что я дико обиделся. Из литературных мистификаций... что бы такого вспомнить...
Например, много лет назад у меня была такая работа: вел на сайте косметики дневник от имени молодой девушки. Это сейчас дневников в интернете миллион, а тогда это была типа авторская колонка. Забавная была работа, требовалась фантазия. Жаловался на непонимание матери и бойфренда Кирилла, обсуждал мужиков в метро, которые норовят познакомиться и за попу ущипнуть, стонал по поводу того, как это больно — депиляция воском... Информацию и темы искал у знакомых барышень. Посмотреть этот дневник сегодня нигде нельзя.

15. Ank: Судя по оценкам посетителей сайта, Ваши лучшие произведения — рассказы «Про тигрёнка» (прим.: кстати, появилась и пародия на "тигрёнка") и «Эпос хищника». А Вы сами как считаете? Согласны с оценками?
ЛК: Любые таблицы и рейтинги — вещь обманчивая. По уровню продаж рулоны туалетной бумаги в сотни раз востребованней любой книги. Значит ли это, что туалетная бумага ценнее книг? Так с любым рейтингом. По количеству бумажных переизданий (10 раз) и распространенности в интернете — мой лучший рассказ «Вий-98». По количеству переводов на другие языки (6 языков) — рассказ «Реквием». По количеству премий фантастики и числу благодарных читательских отзывов — «Эпос хищника». Что касается «Тигренка», так ему всего месяц, и он просто пережил неожиданный бум в интернете, который уже заканчивается. По количеству посетителей листов дневника (где был выложен и «Тигренок») — первое место с гигантским отрывом занимает «Поэма о лицензионном софте» (160тыс), затем шутка «Билеты ГИБДД» (64тыс), затем «Тигренок» (57тыс), а после него (46тыс) — пустяковая заметка с черными прямоугольниками «Фотки об отключении электричества в Москве». Видать, в тему попало случайно. А вот книги мои выходят куда меньшими тиражами.

16. Выскажу своё отношение к рассказу «Эпос хищника». Честно признаюсь, Леонид, расстрогали Вы меня этим рассказом. Я плакал. Что бывает редко. Больший эффект на меня оказывает визуально-вербальное действо (голос, видеоряд, музыка). Чтобы напечатанное художественное произведение вызывало у меня комок в горле и неконтролируемый поток слёз — это надо постараться. Такие примеры я могу пересчитать по пальцам одной руки.
И в связи с этим вопрос: во время написания подобных лирично-трагичных вещей Вы испытываете какие-то соответствующие эмоции или это механический процесс и рационально просчитанный результат? Есть ли произведения мирового искусства или просто жизненные явления, вызывающие у Вас схожие чувства?

Ну никак я не верю, что Вы законченный циник и пофигист! Не создаётся у меня такого впечатления.
P.S. Очень надеюсь, что история в упомянутом рассказе завершилась именно третьим вариантом. Ну не может быть по другому!
ЛК: Спасибо. Честно сказать? Чтобы читатель плакал — автор должен плакать втрое больше. Чтобы читатель почувствовал, что не хватает воздуха — автор должен задыхаться. Чтобы читателю стало немного страшно — автор должен дрожать от ужаса. Если читатель улыбнулся — автор хохотал в голос пока писал. Потому что само по себе ничто и ниоткуда не возьмется, можно лишь поделиться тем, что имеешь сам, причем со значительными потерями. Если вам кто-нибудь скажет, что бывают случаи, когда автор так типа для прикола сел, написал какую-то ерунду левой ногой, а наутро проснулся знаменитым, и все газеты кричат, что это гениально, — не верьте, так не бывает. Поэтому если вы читали мой рассказ и в каком-то месте почувствовали, что у вас на глазах появилась слезинка, то я точно знаю где, как, в каком месте. Потому что в этом месте я натурально сам плакал, у меня натурально катились слезы из глаз, когда я писал, редактировал и перечитывал. И я не стыжусь этого. И когда мне присылают такие отзывы, я чувствую, что писал не зря. Спасибо вам. Спасибо, что почувствовали и поняли.

17. В таком случае продолжу тему.
На мой взгляд существует два вида подхода к завершению историй.
«Американский» подход — неизменный хэппи энд; счастливый конец, когда все выжили. Чтобы, не дай бог, не травмировать психику, уберечь от переживаний и страданий.
«Русский» — чаще всего конец не очень хороший; кто-нибудь погибает; да и дальнейшее будущее не совсем ясное и безоблачное. Этакий катарсис — очищение через трагедию и слёзы. Грусть и печаль закаляют дух и воспитывают душу. Подобные произведения искусства оставляют большее впечатление и запоминаются надолго.

Хотелось бы узнать Ваше мнение.
ЛК: Это верно. Тема «комедии и трагедии» очень непроста. Еще во времена Шекспира бедные предпочитали комедию, а высший свет, купающийся в роскоши, валил смотреть трагедии. Почему? В России традиционно любили трагедию, доходило до курьезов: многие фильмы для показа в России снабжали трагедийной концовкой, для показа в США — хэппи-эндом. Например, английский фильм Терри Гильяма «Бразилия» (по роману Оруэлла 1984) пошел в Россию в нормальном виде, как и в Англии, а в Штаты — с отрезанной концовкой, создающей видимость хэппи-энда.
А вот недавно я увидел эту тему и с неожиданной стороны: читал книжку раннего Лукьяненко — самого раннего, с первыми повестями («Пристань желтых кораблей» и т.д.). Так у него там подряд в каждой повести герой погибает, и следует катарсис через трагедию. И подумалось: а может это действительно признак раннего творчества? Может, это самый простой способ донести мысль и «поставить точку» для начинающего автора? Может, и мне пришло время искать другие литературные приемы, нежели катарсис через смерть героя?

18. Раз уж затронули тему кино... Произведения многих наших фантастов теперь экранизируют. Когда-то Вы писали, что намечался фильм по рассказу «Хомка». Чем всё закончилось? И поступают ли к Вам предложения от киношников? А может уже что-то запланировано? Ведь Ваши рассказы очень кинематографичны.
ЛК: Ну, с нашим кинематографом известная проблема: энтузиастов, прожектеров и идей в сотню раз больше, чем возможностей снять фильм. Даже «Ночной дозор» вышел лишь со второй или даже третьей попытки. Мне много раз предлагали экранизации, я сочинял синопсисы, сценарные планы, затем сценарии, бывало даже получал аванс, но фильмов так и не выходило. Не получилось и с «Хомкой» — люди-то были хорошие, масштаб проекта оказался им не по силам. А предложения от киношников поступали и поступают в среднем раз в месяц-два. Они все однообразны. Либо это энтузиаст, у которого есть камера со штативом, но нет представления, как сегодня снимается кино, и его заряд бодрости закончится через неделю. Либо — искатель наемной рабочей силы («у нас написан сценарий, но оказался плохой, тупой, скучный, нужно чуть поправить чтобы стал хороший и гениальный» или «у нас есть идея молодежной комедии, пока не скажем какая чтобы не украли, нужен человек, который это напишет»). Либо — люди сами не знают, чего хотят, и пытаются на халяву просмотреть тонны сценарной руды чтобы найти сценарий для своего проекта. Эти неприятнее всего — они пытаются «первым делом встретиться и заинтересовать», расписать в красках детали, развернуть перспективы, но на самом деле все, что им нужно — это получить от вас на халяву сделанную работу (несколько синопсисов, поэпизодный план, готовый сценарий) чтобы потом заняться другим сценаристом, а то и вовсе передумать снимать кино или взяться экранизировать Гоголя.

Честно говоря, я уже не верю в кино и устал пахать ради надежды, поэтому всех отправляю прямиком на http://lleo.aha.ru/cgi-bin/scenarist/ — специально сделал такую страницу. Потому что если продюсер не готов серьезно работать (заключить с автором договор и выплатить аванс) — то все остальные сценарии сотрудничества я уже знаю наизусть.

19. В некоторых Ваших произведениях нередко употребляется ненормативная лексика. Также Вы не стесняетесь использовать непечатные идиомы в своих сообщениях на сайте и в ЖЖ. Вы считаете допустимым или даже необходимым использование мата и грубых слов в литературе, кино, СМИ и т.д.? Хотелось бы узнать Ваше мнение по этому поводу.
Не возникает ли в этом случае, что интерес читателя к таким словам (а у нас всегда тянутся к запретному) заслонит от него весь остальной смысл произведения? Ведь можно написать: «герой грязно выругался» и всё становится понятно.

ЛК: Ох, устал я отвечать на этот вопрос.
Если вкратце: есть табуированные языковые идиомы, а есть грязь и порнография. Почему-то многие люди это путают. А ведь можно написать отвратительнейший и пошлый до мерзости текст, совершенно не пользуясь нецензурными словами. А можно написать «Шел бы ты на хуй, Коля! — обиделся сторож» — и при этом совершенно не иметь в виду ни малейшей пошлости. Ведь это просто фигуральное выражение из лексикона сторожа, все об этом знают, даже малые дети. Разумеется, если читатель тут же остановится и представит себе отдельно хуй во всех анатомических подробностях и отдельно Колю, который к нему идет — тут конечно возникнет пошлость, глубина которой ограничивается лишь объемом фантазии. Но имел ли это в виду автор в данном случае? И не глупо ли писать вместо этого «сторож обиделся и грязно выругался»? Лично я очень не люблю грязь и пошлости в литературе. Но думать, будто пошлость — это когда в тексте наличествует запретная комбинация букв, а возвышенность — это когда такой комбинации букв нету, — слишком примитивные рассуждения, годящиеся лишь для примитивных людей. Либо — для людей, которым в промежутках между падением молотка на ногу очень важно лишний раз убедить себя и окружающих в своей принадлежности к высокой культуре.

20. tevas: Как Вы считаете, Вы «медленный» писатель? Если да, то почему (от чего это зависит)?
ЛК: Да, медленный. У меня не получается писать быстро, а в большинстве дней не получается писать вообще.

21. tevas: Какое влияние на Ваш рост, как писателя оказало участие в конкурсе «Рваная Грелка»? Знаю, что в последние годы Ваше отношение к этому конкурсу претерпело некоторые изменения (как и сам конкурс). С чем это, на Ваш взгляд, связано?
ЛК: Конкурс Грелка для меня — отличный стимул мобилизоваться и написать рассказ к заданному сроку. Беда только в том, что потом две-три недели вылетают из жизни и рабочего графика — все время уходит на чтение, рецензирование и обсуждение сотни с лишним текстов (а читаю я медленно). Когда-то Грелка была маленькой, длилась неделю, и читать надо было 50 текстов коллег. Сейчас размах Грелки такой, что я с ней реально не справляюсь, и проще отказаться от участия, чем потратить две недели на неизбежную окологрелочную суету.

22. Среди лаборантов немало пробующих свои силы в писательстве. Что Вы можете им посоветовать?
ЛК: Я думаю, не надо «пробовать силы». Здесь главное — уверенность. И труд. Надо писать, писать, писать и писать. Публиковать в сети, участвовать в конкурсах. И все само придет. Обязательно. Только главное понять, что писать — это действительно тяжелый труд, хотя при взгляде на чужие аккуратно составленные буковки кажется иначе. А еще главный совет: не слушать ничьих советов. Стоит рассказать о задумке — вам тут же объяснят, что это писать не следует, потому что такое уже было сто раз у сотни неизвестных вам авторов. И рецензий просить не надо — какой бы хороший ни был текст, даже если сто человек скажут, что это гениально, десять человек скажут, что это отстой. Обращаясь к кому-то за рецензией, вы рискуете попасть на такого человека (мало ли, вкус не совпал) и напрочь испортить себе настроение что-то делать дальше. Слушайте только отзывы большой толпы из десятков читателей в интернете — только в них будет ценная для вас информация.

Спасибо за совет.

14 ноября 2006 г..