Писатель Роберт Эрвин Говард прожил тридцать лет. В некрологе его друга по переписке, писателя и философа, создателя мифов загадочного доисторического государства Ктулху Говарда Лавкрафта, которым сопровождают чуть не каждое издание Говарда в России возникает образ чуть не супермена - сильного, мужественного, в высшей степени эрудированного человека, своим героям как минимум равновеликого. И ни слова о том, как и почему он так рано ушел из жизни. Говард славен по крайней мере тем, что создал воистину бессмертного героя. Писателя нет в живых шестьдесят три года, но вот уже третье поколение авторов пишет продолжения саги о Конане-варваре. О том самом Конане, которого в кино (не слишком удачно) воплотил Арнольд Щварценеггер, о варваре из Киммерии, скитающемся по просторам далекого - по большей части придуманного - прошлого Земли, ищущего приключений и власти. Варвара, стремящегося стать царем. Но самому Говарду стать Конаном - как он ни стремился к этому - так и не удалось.

История эта необычна и в то же время банальна. Банальна - по сути своей, необычна же по причине действительно серьезной величины фигуры Говарда.

Он родился 22 (на самом деле - 24) января 1906 года в техасском городке Пистер (неувязка с датой объясняется просто - 22 января имя Говарда было внесено в справочник «Кто есть кто среди американских писателей»; Говард этим очень гордился и стал эту дату указывать в качестве дня рождения вместо настоящей). Отец, Айзек Мордекай, был сельским доктором - эта профессия влекла за собой частые и долгие отлучки из дому. Мать писателя, Эстер, была домохозяйкой и болела чахоткой - здоровой ее Роберт не видел никогда. В 1917-м семейство поселилось в городке Кросс-Плейнс, графство Каллахан, где Говард и его мать прожили до конца жизни.

В том же году в Кросс-Плейнс начался нефтяной бум; население резко увеличилось - с тысячи до восьмидесяти тысяч человек, среди которых преобладали спекулянты, авантюристы и прочая шантрапа. Говард позже писал: «…нефтяной бум легко и быстро научит… тому, насколько скверная штука жизнь». Вся эта пена схлынула, как только кончилась нефть. Возвышение и падение Кросс-Плейнс оказали огромное влияние на творчество Говарда, - во всяком случае, его концепции возвышения и упадка цивилизаций явно пересекаются с историей техасского городка. Уже в школе Говард стал читать запоями. Надо иметь в виду, что в тех краях библиотек не было вовсе, а книжные лавки считались редкостью. Но Боб находил книги везде. В круг его интересов входили прежде всего история и художественная литература, а также биографии исторических деятелей, поэзия, антропология, история Техаса и эротика. В письме к Говарду Лавкрафту незадолго до смерти он перечислял своих любимых писателей и поэтов; в этот список вошли Конан Дойл, Джек Лондон, Марк Твен, Хаггард, Киплинг, Вальтер Скотт, Бирс, По, Омар Хайям, Честертон, Уайльд, Брет Гарт, Лонгфелло, Теннисон, Суинберн… В этом списке нельзя не увидеть однобокости, относящейся не только к выбору языка (все авторы, кроме Хайяма - англоязычные), но и к тому, о чем писали любимые Говардом авторы. Бирс, По, Уайльд, Теннисон и Суинберн обращались к темной стороне человеческого сознания, а значит, и реальности, человека окружающей - герои же Твена, Честертона, Лондона, Конан Дойла, Брет Гарта и Вальтера Скотта с этой самой темной стороной героически боролись. В таком подходе, словно у ребенка, есть лишь черная и белая стороны, - но кто-то из очень приличных людей, писал: чистые цвета - честны; за оттенками же часто прячутся предатели и негодяи. Говард был явно не из их числа. Высшую школу он заканчивал в Браунвуде (в Кросс-Плейнс такой возможности не было). В тамошней школьной газете были напечатаны первые рассказы Роберта, - но то была школьная газета, не более. А он хотел большего. Хотел стать писателем.

Первый его литературный опыт редакция ему вернула, но в 18 лет рассказ Говарда «Копье и клык» был опубликован в журнале мистики и фантастики «Weird Tales», в котором Говард печатался вплоть до самой смерти. Он мечтал зарабатывать на жизнь только литературой и объяснял свой выбор так: «…никакое занятие не даст мне той степени свободы, что дает мне литература… я пишу ежедневно по двенадцать-четырнадцать часов; доходит до восемнадцати - но это работа по моему собственному выбору…».

По возвращении Роберт выдержал столкновение с отцом, который хотел отправить сына по своим стопам. Но сын отверг дальнейшее систематическое образование: «…что я ненавидел в школе, так это регулярность, регламентированность всех моих действий; но более всего - то, что кто-то может счесть себя авторитетом для меня, с правом задавать вопросы о моих действиях и контролировать мои мысли». С этим было покончено. Однако - по собственной воле - Говард посещал курсы книготорговли в коммерческом училище. Все это время он продолжал писать, но зарабатывать литературой оказалось непросто: гонораров не хватало. Так что курсы книготорговцев стали результатом договора с отцом: если за год Роберт не добьется финансовой самостоятельности как писатель, то пойдет в книжный магазин. И уже в 1928-м стало ясно, что в споре этом выиграл сын. Его рассказы и повести стали регулярно появляться на страницах «Weird Tales» (в среднем - в трех из каждых четырех выпусков), его печатали «Fight Stories» Сначала он заинтересовывался предметом, искал и впитывал максимально возможное количество информации по теме, потом как бы перевоплощался в новое «я», стараясь найти в себе точки соприкосновения с предметом, и только потом начинал писать.

Примерно в то же время Говард прочитал эпическую поэму Г.К.Честертона «Баллада о Белом Коне». В ней Честертон сводил кельтов, бриттов и англосаксов под водительством короля Альфреда в битве с северными захватчиками - норвежцами и датчанами. Вдохновленный, Говард начал работу над «Балладой о Короле Герейнте», где кельты стойко сопротивлялись нашествию англов, саксов и ютов. Баллада не удалась, но в процессе работы над ней Говард придумал свой способ создания миров. «Смешать столетия, но сохранить единство» - именно по этому принципу он создавал Гиборейскую эру, в которой живет Конан-варвар. В этом псевдоисторическом пространстве мы обнаруживаем образы представителей и реалий разных времен - средневековой Европы (Аквилония), американского фронтира (Пиктская Глушь), русских казаков, пиратов елизаветинской Англии (Свободное Братство)… В таком, кажущимся почти бредовым, смешении он видел возможность использовать универсальные элементы человеческой природы и исторических образцов.

Но мы немного забежали вперед. После «Баллады…» Говард серьезно взялся за изучение кельтской истории и легенд; он даже пытался выучить гэльский язык. Ирландские и кельтские темы преобладают в его стихах 1928-30 годов, и с созданием «Темного Человека» в его творчестве начинается «кельтская линия», достигшая высшей точки в 1932, с созданием Конана из Киммерии.