Полумрак. Уютно пыхтит кофевар, в такт ему тихо поскрипывает
обитое кожей кресло, на котором любит качаться Сюзан. На мониторе переплетаются
кривые спектров каменной планетки, чей тусклый полумесяц уже не помещается в
широкое окно рубки. Руки Сюзан, подсвеченные мигающими огнями, колдуют над
пультом пилота, я – бездельничаю и смотрю на её профиль, на её тёмную шевелюру,
в которой поблескивает неожиданная пёстрая прядка из каштановых, рыжих и даже
белых волосков…
Динамик пошуршал, похрустел и вдруг запел-заговорил тонким
детским голосом забавную песенку… – считалочку, что ли?
Чей нос? – Саввин!
Куда ходил? – славить!
Что выславил? – копеечку!
Что купил? – пряничек!
С кем съел? – с мамой…
Тут и мама-Сюзан удивлённый голос подала: – В первый раз слышу эту прелесть!
– Я тоже, – хмыкнул я. – И где только Никки
выкапывает такие древности?
– Айван! – сказала Сюзан, не поворачивая
головы. – Мы будем на мысе Канаверал в полдень пятницы по восточному
времени. Чем займемся в первую очередь? Айван – это я. – Выбирай сама: нужно сдать железо, срочно
расконсервировать дом и маниакально кропать то-олстый отчёт за все шестьдесят
месяцев полевой работы.
– Фу, гадость! – фыркнула Сюзан. – Лучше так:
все срочные дела сложим в кучку, в кучке сверху сделаем ямку. Потом туда
плюнем, а сами – тихонько, на цыпочках – за дверь и в машину. Через час снимаем
номер в Хилтоне с окном на залив – как в прошлый раз – и сразу купаться! Волна
пахнет тропиками, шелестит тёплая позёмка песка, и жизнь хорошеет на глазах…
