25 апреля в ЭКСМО и АСТ выйдут два сборника: "Убей чужого" и "Спаси чужого". Для первого из них тринадцать авторов: Каганов, Головачев, Васильев, Громов, Дивов, Лазарчук и Андронати, Михайлов, Панов, Пехов, Лукин, Лукьяненко, Злотников и Зорич написали рассказы на соответствующую тему, сполна выразив свои ксенофобские настроения. А затем были написаны, так сказать, "антитезы": каждый автор получил рассказ коллеги и, поработав над сюжетом или идеей, попытался доказать, что чужого имело смысл спасти любой ценой :-)
Согласитесь, идеолог и составитель сброников Андрей Синицын придумал действительно занятную литературную игру.
Мой рассказ для первого сборника называется "Дипломатический вопрос", "антитезу" на него писал Сергей Лукьяненко, и ознакомиться с отрывком из его рассказа можно
здесьДля второго сборника я написал рассказ "Четвертый сын", наш ответ Алексею Пехову.
Если интересно, посмотрите краткие отрывки:
"Дипломатический вопрос"
"...Бор думал, что ему будет сниться завал. Мягкая тяжесть, сковавшая тело. Неподвижность. Думал, что ему будет сниться исчезающий воздух и та красная лампочка аварийного ос-вещения, что тускло моргала где-то справа. Ведь на то оно и аварийное, это освещение, чтобы работать даже тогда, когда помещения бункера сдавило, словно гигантским прессом. Бор думал, что ему будет сниться безнадежность. Не паника, а тоскливое понимание приближающегося конца, символом которого стали вспышки справа. Отключить лампочку Бор не мог, отвернуться тоже, поэтому он почти сутки смотрел, как его могила периодически освещается красным. Несколько раз он проваливался в забытье. Несколько раз плакал, принимался кричать, надеясь привлечь внимание спасателей. Два раза начинал считать вспышки.
Когда его вытащили, Бор был без сознания, в себя пришел через трое суток, и, осознав, что жив, почти сразу подумал, что каждую ночь будет видеть во сне пережитое: неподвижность, уходящий воздух и красные вспышки лампочки аварийного освещения…
Ничего подобного.
Ему действительно снились сны о трагедии. Но сны, больше похожие на кино. В этих снах он видел город с высоты птичьего полета. Или корабельного полета? Он видел разноцветные крыши домов, видел подметенные улицы, одетые в зеленое деревья, неспешно ползущие по мостовым машины и большой фонтан на главной площади. Он видел людей... А потом он видел приближающиеся ракеты. Серебристые, с красными головками сигары, стартовавшие из далекого пригорода. Он видел белесые следы, что оставляли они в голубом небе и взрывы. Он видел, что ни одна ракета не достигла цели. А потом он видел накатывающуюся на город волну…
Странный сон видел Бор. Правдивый, но странный. Похожий на кино, что случилось не с ним. Он не должен был видеть этот сон, потому что находился в бункере. Не мог видеть крыши домов, потому что сидел глубоко под ними. Это был не его сон.
Но Бор смотрел его каждую ночь.
И оставался спокоен.
Ведь кино случилось не с ним..."
"Четвертый сын"
"Все поменялось в мгновение ока.
Только что они, проваливаясь в снег, шли меж деревьев, сугробов и похожих на сугробы кустарников. И вот перед ними широкая, расчищенная и утоптанная дорога. Только что вокруг шныряли сумрачные твари - теперь не слышно ни шороха, ни шипения. Только что на небе в редких разрывах между тучами мелькали тусклые звезды и мрачная луна Отига - сейчас над головой разливалась беспросветная тьма.
"Начинается!"
Гаруса прекрасно понимала, что дорога - порождение Отига, точнее - сил, что выбрались из мрака, а еще точнее - самых мощных сил. Впереди их ждет полная неизвестность, вполне возможно - участь, по сравнению с которой меч наемника покажется детской забавой, но… Но ты идешь, ты жив, ты надеешься. Участь, она ведь или случится, или нет, а меч идет следом. Так что лучше дорога.
- Хум-хум-хум.
Басовитое бормотание, как выяснилось, издавал тролль.
Лохматую гору путешественники заприметили издалека, но с дороги решили не сходить - в конце концов, чем раньше они кого-нибудь встретят, тем быстрее все прояснится. К сожалению, не прояснилось. Тупое создание, издающее сшибающую с ног вонь, занималось делом - чистило и без того идеально вычищенную дорогу широкой деревянной лопатой. Судя по всему, кто-то забыл отменить приказ, и бедолага, вместо того, чтобы веселиться с остальными тварями, вынужден трудиться, не покладая рук.
Увидев путников, тролль в очередной раз выдал грустное:
- Хум-хум-хум.
И вежливо приподнял обтрепанную войлочную шляпу с широченными полями, мгновенно став похожим на человековского крестьянина, выпрашивающего деньги на пиво.
Глаза печальные. Тяжело работать в праздник…
Трудолюбивую скотину путешественники обошли по широкой дуге, тролль не возражал, вернулся к своему занятию. Но еще через полсотни шагов Бразар вновь замер: на широкой дороге стояли три белоснежные собаки. Широкогрудые, с пушистой, густой шерстью, мощными телами и длинными лапами. Пасти ощерены в звериной улыбке, демонстрирующей длинные клыки, свешиваются красные языки, по которым стекает желтоватая слюна, глаза горят.
Враг?
"Собаки, - поправила себя Гаруса. - Всего лишь собаки".
vadim_panov
